Том 48. Тринадцатая - Страница 29

— Я посажу ее тебе сейчас на плечи, Катиша-трусиша, если ты не возьмешь ее в руки тотчас же в присутствии нас всех! Ты должна убедиться, что лягушка вовсе не так страшна… Попробуй… И ты навсегда отучишься от своей глупой боязни! Ты слышишь меня, Катя?

Увы! Катиша слышит прекрасно и, сидя с вытаращенными от страха глазами на своей постели, лепечет заплетающимся языком:

— Кодя, милочка, дорогаечка, золотаечка! Кодя, уйди с твоей гадкой лягушкой! Уйди, пожалуйста, подальше от меня!

— Коденька, государынька моя! — вторит ей и няня, не решающаяся прибегнуть к более крутым мерам, так как сама боится всяких жаб, лягушек и мышей. — Государынька моя, уважь Катенькину просьбу…

Но Кодя неумолима.

Без малейшего колебания, обычным важным тоном Соколиного Глаза она сказала:

— Не мешайте мне отучить девочку от трусости и дать ей возможность принять прозвище храбреца! Она или возьмет лягушку и подержит ее в продолжение минуты на своей ладони, или сейчас я посажу ее на шею этой трусихи! Даю минуту на размышление. Итак, я начинаю отсчитывать: раз… два… три…

Голос Коди полон решимости, лицо сурово.

Что она не шутит — увы! — в этом сомневаться нельзя. Катиша видит отлично это суровое лицо и слышит этот решительный голос…

Все это заставляет Катишу выбрать менее жуткое из двух. Она зажмуривает глаза, раскрывает для чего-то рот во всю его величину и так, не глядя, протягивает руку Коде.

— Только скорее! Только скорее! — со слезами молит она.

Что-то холодное, твердое, страшное переходит из рук Коди в руку Катиши.

Катиша с отчаянием сжимает кулак и кричит при этом на весь дом, на все «Убежище», на всю лесную усадьбу:

— Спасите! Помогите! Я ее держу! Она у меня в руках! Спасите меня, спасите!

— Довольно, — решает Кодя и с силой вырывает у Катиши злополучную лягушку из рук.

— Молодец! Не струсила и достойна названия храброй! — одобряюще говорит она, ударяя по плечу горько рыдающую Катишу.

— А теперь, — обращается Кодя ко всем девочкам, — я вам покажу, на что может быть способен Соколиный Глаз…

И она преспокойно кладет лягушку себе в рот.

— Ах! — с ужасом вскрикивают двенадцать девочек.

— Кодя хочет съесть живую лягушку! Смотрите, лягушка у нее во рту!

— Святители! Угодники! Божия Матерь! Владычица! — шепчет, содрогаясь, няня. — И впрямь, лягушку съесть собирается, Башибузук!

Кодя смотрит на всех с минуту серьезно, авслед за этим разражается громким, неудержимым смехом.

— Не лягушка это, не лягушка, а… вот! — и она широко раскрывает рот.

Во рту Коди яблоко, отнюдь не похожее на зеленую лягушку.

Она вынимает его изо рта и весело говорит:

— А лягушки никакой и не было даже… Я сама сидела и квакала под Катиной постелью… Хотела приучить ее не быть такой трусихой, да, кажется, из этого ничего не вышло!

Да, кажется, не вышло, потому что Катиша-трусиша, хотя и подержала в руках воображаемую лягушку, а все же не ходит гулять после дождя, пока не просохнут дорожки, и по-прежнему не купается в лесном озере.

* * *

Давно пролетело жаркое лето. Стало холодно и грустно в лесу. Листья с деревьев совсем опали. Только сосны и ели по-прежнему пышны и зелены и оживляют лесную глушь.

Цветы давно увяли на клумбах. Кружит осенний холодный ветер, да мелкий дождь моросит с утра.

Вечные сумерки стоят над лесной усадьбой. Часто из леса доносится вой волков, протяжный, однозвучный и жуткий. Ему вторят Рябчик и Полкан, спрятавшиеся в свои будки от осенней сырости.

Скучно и тоскливо осенью в лесу.

И в самом «Убежище» не менее скучно. Полдня проходит за уроками, другая половина — за играми, чтением и рукоделием. Девочки готовят сюрпризы к рождественским праздникам.

До Рождества остается каких-нибудь два месяца. А там и святки! Не заметишь, как подойдут!

Дети маются в ожидании первого снега. Игра в снежки, катание на санках с горы и на коньках по глади лесного озера. Но большая радость, прекрасный праздник ждет их впереди!

К Славе взяли учителя, который должен готовить мальчика в корпус, куда Слава поступит в будущем году.

Люсю сама Валерия Сергеевна взялась подготовить в приготовительный класс гимназии.

Марья Андреевна, в свою очередь, занимается с детьми, особенно со старшими: Верой, Липой и Маней, которым предстоит с будущей осени переселиться в соседний город в пансион.

Малыши занимаются по-прежнему.

А Кодя, лишенная возможности часто видеться с детьми Симановскими, скучает. Заниматься ей неинтересно. Девочки проходят то, чему она давно выучилась в Ялте с детьми товарища ее отца.

А шить она не умеет вовсе.

Чтобы рассеять как-нибудь Кодю, скучающую по вольной летней жизни, Марья Андреевна придумала новое занятие для нее. Ровно час в день Кодя, закутанная в непромокаемый плащ, при ближайшем участии Жучка, за оградой сада пасет Болтушку.

Болтушка тоже скучает по зеленому лесу, по сочной траве и летней жизни на воле, как и Кодя. Бедная овечка похудела даже, находясь постоянно в душном помещении, взаперти. И Кодя великодушно вызвалась ежедневно пасти Болтушку.

Дождь и слякоть для нее, Коди, нипочем. Она никогда не простужается, не схватывает насморк, как другие дети.

Сначала Мама Валя пришла в ужас, что Кодя будет пасти Болтушку, но тут на помощь Коде пришли доктор Анна Васильевна и Марья Андреевна, заявившие начальнице, что для таких, как Кодя, ежедневные прогулки, даже при дождливой и холодной погоде, нужнее сна и еды. И, скрепя сердце, Мама Валя дала на это свое согласие, приказав, однако, строго-настрого Коде не отходить от ворот.