Том 48. Тринадцатая - Страница 27

К оглавлению

Новый удар грома, сильнее прежнего, потряс землю.

— Кодя! Кодя! — кричали дети, укрывшиеся под деревом. — Иди к нам! Тебя убьет! Иди скорей!

Но Кодя все стояла на одном месте и, словно зачарованная, любовалась картиной разыгравшейся грозы.

Она вспоминала о таких же грозах там, в далеком море, еще при жизни отца. Он научил свою Кодю не бояться, а любить их.

А девочки под деревом шептали испуганно:

— Ах! Господи, помилуй, как страшно!

— Хоть бы гром больше не гремел! Ужас какой! — рыдала Катиша.

— У нас молнией человека убило в деревне, — сообщила Ганя, — так весь и сгорел!

— А мне не страшно! Если суждено умереть, так не все ли равно: от грозы или от болезни? — прошептала Сара. — И потом… я буду тогда с моим папочкой! — заключила она с печальной улыбкой.

— Говорила я — понедельник нынче! Не следовало ехать! Вот теперь и умрем все! Убьет нас гроза! — твердила Маня.

— Не каркай, точно ворона, — вспылила Вера.

— Смерть не страшна храбрецам, — важно произнес Слава, трепля черную шею Жучка.

Новый оглушительный удар пронесся над головами испуганных детей.

Сначала огненный зигзаг молнии прорезал небо… Затем страшный гул потряс и небо, и землю, и лес…

— Кодя! — отчаянно выкрикнул Слава, но голос его утонул среди грозового шума.

Но Кодя и без того очнулась.

— Что вы делаете, глупые?… Нельзя прятаться в грозу под деревья!.. Деревья притягивают молнию! — закричала она.

Слава, привыкший повиноваться Соколиному Глазу, как своему вождю, первый выскочил из-под развесистых дубовых веток. Жучок последовал за своим господином.

Большая Липа поколебалась с минуту, потом быстро схватила за руку Маню и побежала с ней на поляну. Сара последовала за ними.

В голосе Коди было что-то такое, что заставило ее повиноваться.

Она много видела, много испытала, несмотря на ее детский возраст. И потом Кодя не только не лжет, но попусту и не болтает ничего!

Одна только Вера упрямо остается под деревом. Да еще Катиша-трусиша, от страха зажмурившая глаза и зажавшая уши.

— Вера! Катя! — кричит Кодя отчаянно. — Скорее прочь от дерева, иначе вас убьет!

— Неправда! — сердито отвечает Вера. — Под деревом не может убить! Убивает на открытом месте, это все знают!

— Я боюсь выйти! — стонет Катиша.

— Вера! Катя! Слушайтесь меня! — повторяет Кодя.

Голос Коди звучит властно.

Она бросается вперед, хватает плачущую Катишу за руку и отрывает ее от дуба. Потом кидается к Вере.

— Ты будешь слушаться меня, Вера!

— Убирайся!

— Берегись потерять хоть одну минуту, а то будет поздно…

Одной рукой Кодя держит Катю, буквально повисшую на ее плече, другой отчаянно борется с упрямой Верой.

Та готова царапаться и кусаться, лишь бы не уступить.

Внезапно ослепительно острая молния проносится мимо и с оглушительным, громовым ударом падает вниз… От старого столетнего дуба разлетается миллион искр… Огненное пламя мгновенно разгорается на его вершине…

Сухой, отчаянный треск — и падает на землю жутко охнувшее дерево-великан…

Оглушительный удар гремит над землей. Столпившиеся на поляне дети глядят друг на друга растерянно.

— Кодя! Вера! Катиша! — стонет Большая Липа, хватаясь за голову. — Где вы? Где вы?

— Молния ударила в дерево точь-в-точь как в деревне, — шепчет Ганя и крестится широким крестом "по-деревенски".

— Господи! Царица Небесная! Владычица! Будь милостива к нам, грешным! — плачет Липа.

Она становится первая на колени и молится, припав головой к земле.

Оля рыдает на всю поляну, протягивая руки вперед, по направлению к поверженному дубу.

— Катиша! Бедная Катиша! Молния убила ее! — кричит она.

Огромное дерево беспомощно лежит перед ними. Расщепив его кору и опалив верхушку дуба, молния, проскользнув по стволу, ушла в землю.

С замиранием сердца дети смотрят на поверженного великана.

Они видели упрямство Веры, борьбу ее с Кодей в последний миг.

Рыдает Оля, рыдают Липа, Маня, Сара, Ганя и Слава, забывший теперь, что он член лесного кружка, Следопыт-Разведчик, которому плакать нельзя.

Отчаянно воет Жучок на всю лесную поляну.

* * *

— Кодя!

Этот крик вырвался разом у всех девочек.

Жучок первый с оглушительным визгом кинулся Коде на грудь, дрожа от счастья, охватившего верного четвероногого друга.

— Кодя! Ты жива? А другие? Что с ними? Где они? — посыпалось градом на девочку со всех сторон.

— Они там… Я уложила их на траву. Они живы тоже, но без памяти от испуга… — спешит она успокоить детей. — К счастью, я оказалась сильнее Веры и насильно вытащила ее из-под дерева до того, как молния ударила в дуб…

— Кодя! Милая Кодя!

— Смелая Кодя!

— Прекрасная Кодя!

Вокруг Коди теснятся взбудораженные, взволнованные дети. Ее целуют, сжимают в объятиях и плачут.

Все плачут. Даже Следопыт. Даже Жучок. По-своему, разумеется, по-собачьему.

— Соколиный Глаз, ты — смелейший и лучший из людей на земле, белых и краснокожих, — глотая слезы, говорит Слава и жмет руку Коде так, что она вскрикивает от боли.

Все последующее затем происходит как во сне: бегут к ручью за водой, приносят ее в Славиной шляпе, мочат в ней свои косынки и кладут их на головы потерявших сознание Веры и Кати…

Если бы не Кодя, вытащившая их в последнюю минуту, рискуя собственной жизнью, их уже не было бы в живых.

Это узнали все. В числе первых — дядя Жорж и кучер Михайло, приехавшие в коляске за детьми на малиновую поляну.